Тогда нас было трое   ::   Шоу Ирвин

Мэнни почувствовал, как у него самого по кончикам пальцев пробежал электрический ток.

- Не надо, еще же ночь, - сказала Марта, не открывая глаз.

- Уже почти полдень. - Насчет полдня Мэнни соврал на два часа. - И нам нужно тебе кое-что сказать.

- Говорите и выметайтесь, - буркнула Марта.

- Понимаешь, у толстяка родилась идея, - сказал Берт над самой ее головой. - Он хочет остаться здесь до самых дождей. Как тебе это нравится?

- Вполне.

Берт и Мэнни с улыбкой переглянулись: до чего хорошо они ее изучили.

- Марта, - сказал Берт, - ты единственная девушка в мире, которая лишена недостатков.

Потом они вышли, чтобы дать ей одеться.

Они познакомились с Мартой Холм во Флоренции. Они бродили по одним и тем же музеям и церквям и поэтому постоянно сталкивались друг с другом; она была одна и явно американка, и, как сказал Берт, красивее оттуда не привозят, и они в конце концов разговорились. Может быть, все дело в том, что-впервые они столкнулись с ней в галерее Уффици, в зале Боттичелли, и Мэнни в первую минуту показалось, что, если бы не короткие, темные, неровно подстриженные волосы, она была бы вылитая Примавера [весна (ит.) картина Боттичелли], высокая, тонкая и по-детски угловатая, с продолговатым узким носом и глубокими, задумчиво-грустными, таящими опасность глазами. Мэнни почувствовал, что зашел в своих фантазиях слишком далеко, и смутился: какая она Примавера - нормальная американка в брюках, двадцать один год от роду, из них год у Смита, а все-таки...