JК
Тоёта Королла :: Севела Эфраим
Страница: 322 из 536И первая сказала, улыбнувшись губами и глазами, всем лицом:
— Лабас!
Моих хилых познаний в литовском языке хватило, чтоб понять, что означает это слово, и я ответил ей тем же приветствием, но по-русски:
— Здравствуйте.
В ее глазах мелькнуло удивление и даже испуг.
— Вы русский? — спросила она по-русски, но с сильным литовским акцентом.
— А вас это смущает?
Одной из форм сопротивления местного населения нашему присутствию в Литве было почти поголовное нежелание отвечать по-русски. Любой вопрос, заданный на русском языке на улице ли, в магазине, на рынке, встречал непроницаемый, как стенка, стандартный ответ:
— Не супранту (Не понимаю).
И насмешку во взгляде. А чаще всего откровенную неприязнь. Это было самой безопасной формой вражды. За насмешливый взгляд и за незнание русского языка даже при Сталине в Сибирь не отправляли.
В ее взгляде я не прочел ни того, ни другого. В нем сквозило откровенное разочарование.
— Вам неприятно, что я оказался русским? — повторил я вопрос, и в моем голосе прозвучала досада. Она это уловила и постаралась замять неловкость своей обезоруживающей улыбкой.
— Я не умею говорить по-русски, — медленно, каждое слово отдельно, произнесла она.
— А я не знаю литовского, — развел я руками. — Слов двадцать. Не больше.
— И я… слов сто… по-русски. А какие слова… вы знаете по-литовски?
— Кяуле! — выпалил я. Это слово означает «свинья».
— Вы ругаетесь? — удивилась она. — Вы грубый человек.
— Совсем нет, — поспешил я оправдаться. — Я журналист и часто бываю в деревне. Поэтому первые слова по-литовски, запавшие мне в память, это — свинья, корова, куры, овцы.
— Лабас!
Моих хилых познаний в литовском языке хватило, чтоб понять, что означает это слово, и я ответил ей тем же приветствием, но по-русски:
— Здравствуйте.
В ее глазах мелькнуло удивление и даже испуг.
— Вы русский? — спросила она по-русски, но с сильным литовским акцентом.
— А вас это смущает?
Одной из форм сопротивления местного населения нашему присутствию в Литве было почти поголовное нежелание отвечать по-русски. Любой вопрос, заданный на русском языке на улице ли, в магазине, на рынке, встречал непроницаемый, как стенка, стандартный ответ:
— Не супранту (Не понимаю).
И насмешку во взгляде. А чаще всего откровенную неприязнь. Это было самой безопасной формой вражды. За насмешливый взгляд и за незнание русского языка даже при Сталине в Сибирь не отправляли.
В ее взгляде я не прочел ни того, ни другого. В нем сквозило откровенное разочарование.
— Вам неприятно, что я оказался русским? — повторил я вопрос, и в моем голосе прозвучала досада. Она это уловила и постаралась замять неловкость своей обезоруживающей улыбкой.
— Я не умею говорить по-русски, — медленно, каждое слово отдельно, произнесла она.
— А я не знаю литовского, — развел я руками. — Слов двадцать. Не больше.
— И я… слов сто… по-русски. А какие слова… вы знаете по-литовски?
— Кяуле! — выпалил я. Это слово означает «свинья».
— Вы ругаетесь? — удивилась она. — Вы грубый человек.
— Совсем нет, — поспешил я оправдаться. — Я журналист и часто бываю в деревне. Поэтому первые слова по-литовски, запавшие мне в память, это — свинья, корова, куры, овцы.