JК
Толчок восемь баллов :: Кунин Владимир Владимирович
Страница: 57 из 370И скорее всего, кроме Толика и Дамира, из-за этой музыки никто не смог бы расслышать Тетю…
Все уже пили чай, а она все говорила и говорила, словно разговором могла что-нибудь изменить, исправить, соединить всех, кому надобно соединиться…
Наверное, она хотела совершить чудо справедливости — как она его понимала…
…Толик с шумом вздохнул и решительно поднялся из-за стола:
— Ну, спасибо вам, я пойду!
Когда-то надо же было уйти? Так лучше сразу!.. Дамир сидел, глядя в блюдце, а Тетя удивилась и огорчилась:
— Ну куда же вы пойдете, Толик? Вы же нам все-таки не чужой… Я вам постелю на кухне. У нас есть прекрасная немецкая раскладушка, матрац, одеяло, белье чистое…
И замолчала, поняв, что все это уже напрасно, все это уже лишнее…
Тогда заговорил Толик. Заговорил горячо, отвечая на то, о чем она, как ему показалось, должна была думать, не говоря прямыми словами.
— Понимаете, только вчера с человеком разговаривал. Если бы раньше… Такое дело! Теперь уже нельзя. То есть с кем-нибудь можно, но тут — нельзя!
— Конечно-конечно, — тут же согласно закивала головой Тетя.
Она просто кинулась в согласие, изобразила его голосом, и телом, и движением, потому что ей на секунду показалось, что если бы Толик послушался Дамира, она, Тетя, может быть и…
Она рванулась к туалетному столику, схватила какой-то флакончик и стала совать его в руки Толика.
— Вы ей духи передайте! Это очень хорошие, французские…
— Что вы, не надо, — помотал головой Толик.
Но духи взял и сунул в карман. Постеснялся не взять.
— Большое спасибо, — сказал он Тете.
Потом он пошел прощаться к Дамиру.
Дамир сидел, упершись глазами в блюдце, и даже не пошевелился, когда Толик с неловкостью поцеловал его в макушку.
Потом Толик ушел…
***
О�
Все уже пили чай, а она все говорила и говорила, словно разговором могла что-нибудь изменить, исправить, соединить всех, кому надобно соединиться…
Наверное, она хотела совершить чудо справедливости — как она его понимала…
…Толик с шумом вздохнул и решительно поднялся из-за стола:
— Ну, спасибо вам, я пойду!
Когда-то надо же было уйти? Так лучше сразу!.. Дамир сидел, глядя в блюдце, а Тетя удивилась и огорчилась:
— Ну куда же вы пойдете, Толик? Вы же нам все-таки не чужой… Я вам постелю на кухне. У нас есть прекрасная немецкая раскладушка, матрац, одеяло, белье чистое…
И замолчала, поняв, что все это уже напрасно, все это уже лишнее…
Тогда заговорил Толик. Заговорил горячо, отвечая на то, о чем она, как ему показалось, должна была думать, не говоря прямыми словами.
— Понимаете, только вчера с человеком разговаривал. Если бы раньше… Такое дело! Теперь уже нельзя. То есть с кем-нибудь можно, но тут — нельзя!
— Конечно-конечно, — тут же согласно закивала головой Тетя.
Она просто кинулась в согласие, изобразила его голосом, и телом, и движением, потому что ей на секунду показалось, что если бы Толик послушался Дамира, она, Тетя, может быть и…
Она рванулась к туалетному столику, схватила какой-то флакончик и стала совать его в руки Толика.
— Вы ей духи передайте! Это очень хорошие, французские…
— Что вы, не надо, — помотал головой Толик.
Но духи взял и сунул в карман. Постеснялся не взять.
— Большое спасибо, — сказал он Тете.
Потом он пошел прощаться к Дамиру.
Дамир сидел, упершись глазами в блюдце, и даже не пошевелился, когда Толик с неловкостью поцеловал его в макушку.
Потом Толик ушел…
***
О�