Толстая тетрадь (журнальный вариант)   ::   Кристоф Агота

Люди говорят нам: «Ведьмины дети! Шлюхины дети!»

Другие люди говорят нам: «Идиоты! Хулиганы! Грязные мальчишки! Засранцы! Грязные щенки! Свиньи! Поросята! Ведьмино отродье! Наглецы! Поганцы! Висельники!»

Когда мы слышим такие слова, у нас краснеют лица, звенит в ушах, глаза щиплет, а колени дрожат.

Но мы не хотим больше ни краснеть, ни дрожать. Мы хотим привыкнуть к ругани и оскорблениям, к разным злым словам.

Мы садимся за кухонный стол друг против друга и, глядя друг другу в глаза, говорим все более злые и плохие слова. Один из нас говорит:

— Дерьмо! Засранец!

Другой говорит:

— Педик! Гомик!

Мы говорим так, пока слова не перестают доходить до нашего сознания. Даже до наших ушей.

Мы упражняемся так по полчаса в день, потом выходим на улицу. Мы специально ведем себя так, что нас ругают и оскорбляют, и мы понимаем, что нас больше не задевают такие слова.

Но есть еще и другие, старые слова.

Мама говорила нам: «Мои дорогие! Мои милые! Мои любимые! Радость моя! Мои хорошие малыши!»

Когда мы вспоминаем такие слова, у нас появляются слезы в глазах.

Мы должны забыть такие слова, потому что теперь никто не говорит нам ничего подобного, а вспоминать их слишком тяжело.

Поэтому мы начинаем упражняться заново, по-другому.