Торопун-Карапун и тайны моего детства   ::   Балл Георгий

Дедушка чуть подвинулся, и Витя сел. Он был худой, длинный, пальтишко ему было коротко, из рукавов торчали узкие мальчишечьи руки. А глаза уголками вниз были черные и далекие. Так мне показалось - черные и далекие.

- Ты помнишь меня? - спросил Витя. - Мы с тобой - на все времена?

- На все времена, - прошептал я.

- Чего говоришь-то, не пойму? - спросил дедушка.

- Так, дедушка, вспомнил...

Торопун-Карапун задремал у костра. Солдатик, Цыпленок и Ложка привалились к нему.

А мы с дедушкой все сидели да подкидывали ветки в огонь, и они потрескивали негромко. А мы молчали каждый про свое.

Взойди, взойди, солнышко,

Не низко, высоко.

Ай лешеныси-лели,

Не низко, высоко... - вдруг услышали мы.

На горах сидели, обнявшись, три сестры и пели. Их уже осветили первые солнечные лучи.

И мы вдруг увидели, что они плачут.

Торопун-Карапун протер глаза, крикнул:

- Эге-гей! Чего же вы теперь плачете?

- От радости, - ответили сестры, - от радости.

А слезы их текли, текли в три ручья: ручей Марья-га, ручей Варя-га и ручей Дарья-га, - текли и вливались в большое светлое озеро.

- Слезы-то их светлые, - сказал дедушка. И вздохнул: - А нам, видно, прощаться пора.

Он показал рукой на низину, открывшуюся за горами. И я с удивлением увидел...

ЧТО Я УВИДЕЛ В НИЗИНЕ

Я увидел - или мне показалось, - падает, падает снег. Хлопья снега. Кружатся, летят.