Торопун-Карапун и тайны моего детства   ::   Балл Георгий

Самое страшное - это филин. Он жил на кладбище и прилетал оттуда. Садился на забор возле нашего дома и ухал.

"Бабушка, - шептал я, - я боюсь..."

Я забирался к ней в постель, а она гладила меня, приговаривая:

"Ну чего ты... Поспи до кузнечиков".

Но я не спал. Я всматривался в темноту, пока не уставали глаза. Было тихо. Ни один звук не нарушал тишины. Но я-то знал, что на кладбище, неподалеку от нас, есть черный дом с одним окном. Спиной к двери, скрючившись, сидит сам хозяин дома в очках на крючковатом носу и старыми, жилистыми руками перелистывает железные, ржавые страницы книга, и они стучат и скрипят, стучат и скрипят. А когда поднимается луна и желтый ее свет проникает в окошко, старик с треском захлопывает книгу и страшно так вздыхает: "Ух! Ух!" Я знал, кто этот старик. Филин. Он полетит к нашему дому.

"Бабушка! - звал я. - Бабушка!"

Однажды утром бабушка принесла мне большой холщовый мешок. Мешок хранил запах зерна и пыли.

"Вот, - сказала бабушка. - Спрячь в него все свои страхи".

"А скрипучие можно?"

"Все страхи спрячь: и ползучие, и летучие, и скрипучие тоже... Вот тебе завязочка. - И бабушка протянула мне толстую веревку. - Завяжи покрепче. Чтоб ни один страх не убежал".

Ночью я не спал.

Трам-чам! Трам-чам!..

Это калитка проскрипела или кто-то еще. Я схватил мешок и спрятал в него скрип.

"Ам-м-м! Бегурчимбо! Бегурчимбо! И у-уч-ч!" - раздался в саду чей-то крик.

И его я тоже спрятал в мешок.