JК
Торжество метафизики :: Лимонов Эдуард
Страница: 210 из 226Вид у меня, лицо загорелое до степени сапога, истощенное лагерным аскетизмом, никак невязалось с нежной белой рубашкой, потому выглядел я как фермер-колхозник, принарядившийся в праздничный день.
– Одень белую, Эдуард, – попытался настоять Антон. – Черная облезлая какая-то.
– Какая есть, Антон, я же из лагеря выхожу, не из ресторана.
– Надо выглядеть прилично, Эдуард, – сказал Юрка. – Ты же известный писатель.
– Тут нет писателей, – заявил я несколько, впрочем, демагогически, – здесь есть осужденные.
– После вечерней поверки погладишь пиджак и рубашки, Эдуард. Обе. – Этим Антон поставил точку в наших пререканиях. В конце концов, он был завхоз, а мы с Юркой так себе, я даже и не активист. – А сейчас постирайте рубашки.
После вечерней поверки Антон обязал Ляпу дать мне новый особый какой-то утюг, в него заливалась вода, и у него было два режима работы: паровой и еще один, когда из носка утюга брызгала вода. Утюг этот берегли, и использовали его только активисты. Иногда к Антону приходили эспэдэшники – козлы – и просили этот утюг, им нужно было поддерживать стрелки на брюках, потому им нужен был пар. Видя, как я мучаюсь с тряпкой над пиджаком, Юрка отобрал у меня утюг и закончил процесс глажки, отпарив рукава и спину пиджака. Потом он принес самую лучшую железную вешалку из комнаты завхоза, и мы водрузили на нее пиджак. Наши зэки с любопытством наблюдали за процессом. Далее я вышел в локалку и принес оттуда подсохшие рубашки, и белую, и черную, мы с Юркой выстирали их ранее. И мы выгладили рубашки.
– Одень белую, Эдуард, – попытался настоять Антон. – Черная облезлая какая-то.
– Какая есть, Антон, я же из лагеря выхожу, не из ресторана.
– Надо выглядеть прилично, Эдуард, – сказал Юрка. – Ты же известный писатель.
– Тут нет писателей, – заявил я несколько, впрочем, демагогически, – здесь есть осужденные.
– После вечерней поверки погладишь пиджак и рубашки, Эдуард. Обе. – Этим Антон поставил точку в наших пререканиях. В конце концов, он был завхоз, а мы с Юркой так себе, я даже и не активист. – А сейчас постирайте рубашки.
После вечерней поверки Антон обязал Ляпу дать мне новый особый какой-то утюг, в него заливалась вода, и у него было два режима работы: паровой и еще один, когда из носка утюга брызгала вода. Утюг этот берегли, и использовали его только активисты. Иногда к Антону приходили эспэдэшники – козлы – и просили этот утюг, им нужно было поддерживать стрелки на брюках, потому им нужен был пар. Видя, как я мучаюсь с тряпкой над пиджаком, Юрка отобрал у меня утюг и закончил процесс глажки, отпарив рукава и спину пиджака. Потом он принес самую лучшую железную вешалку из комнаты завхоза, и мы водрузили на нее пиджак. Наши зэки с любопытством наблюдали за процессом. Далее я вышел в локалку и принес оттуда подсохшие рубашки, и белую, и черную, мы с Юркой выстирали их ранее. И мы выгладили рубашки.