Торжество метафизики   ::   Лимонов Эдуард

Хотели с нами там остаться сам Панченко и пара офицеров-оперативников. Но Ландо выпроводил их. Нас осталось шестеро: я, Приставкин, Ландо, еще один мужчина и две пожилые женщины. Они все по очереди пожали мне руку. Одна женщина сказала: «Мы гордимся вами». И все они называли меня Эдуард Вениаминович.

Потом Приставкин встал и выпроводил их всех. «Я хотел бы поговорить с Эдуардом Вениаминовичем наедине», – заявил он. И все вышли в дверь, включая Ландо. Из коридора растерянно заглянули в кабинет два наших оперативника. Такого вопиющего нарушения режима, чтобы необысканный господин остался наедине с осужденным, у них, я уверен, никогда не было. Однако что они могли сделать против личного представителя президента?

Приставкин сел рядом со мной. Там стояли, я забыл упомянуть, такие, как в кинотеатре, откидные кресла. Он сел, и от него на меня крепко пахнуло коньяком, выпитым им за обедом. Я жадно втянул воздух.

– Вы сейчас выше меня, Эдуард, – сказал он. – Знаете почему?

– Да полноте, бог с вами, – сказал я.

– Потому что вы в робе, а я при галстуке, – сказал он.

У меня было впечатление, что он свою фразу приготовил.

– Мы вас непременно отсюда вытащим, – сказал он. – Общество сейчас на вашей стороне. Вы Большой Русский Писатель, и вам здесь не место среди воров и убийц.

– Здесь есть достойные люди, – счел нужным сказать я.

– Значит, вы не придерживаетесь взгляда Солженицына на уголовников? Между тем это общая позиция русской литературы. – Он закурил.