Траектории слез   ::   Реутов Андрей

Уже пожелтело…

— Так, вот чай холодный, а тут хлеб и сыр, — сказал Нелюбин.

— Интересно, а какие из зверей живут больше всего, — сказал Тимоха и отпил из термоса.

— Ну, птицы кажется. Попугаи, вороны, — сказал Нелюбин, ложась на жесткой траве, ощетинившей мощные корни, вспучившие покрывающую их скудную землю. — Смотрите, что это в море, катамаран, да?

— Не разобрать, далеко слишком, — сказал Тимоха.

— Я знаю, что есть обезьяна человекообразная. Ей сейчас тысяча триста семьдесят пять лет. В журнале читал и фотография там была, — глядя в даль моря, промолвил Саша. — Дай, Тим, попью.

— На, а где она находится?

— На острове каком-то. Она уже много лет умирает от печали.

— Почему? — спросил Женя.

— Потому что все ее друзья и родственники умерли, и их дети умерли, и вся порода может быть даже, а она одна живет и живет. Люди ее оберегают, она как бы достопримечательность, что ли, или священная. На фотке в объектив смотрит, а кажется, сквозь тебя, далеко куда-то. Косматая, огромная, лицо все в морщинах.

Потянуло прогретым ослабленным ветром. Листья ильма зашелестели, по голому склону выжженной солнцем скалы, глубоко вдающейся в море, проскользила тень от облака. Она бесшумно проследовала по скальным узлам, наростам и впадинам из монолитного камня, по считанным деревцам, добралась до края пропасти и исчезла…

13



… Душным вечером иду по проспекту, в захламленной перспективе которого пошарпанно догорает закат.