JК
Трафальгар :: Гальдос Бенито Перес
Страница: 182 из 204Палуба, по которой я в бешенстве топал ногами, угрожающе трещала и медленно расползалась по швам; только нос корабля, сплошь заваленный обломками, возвышался целый и невредимый. Очутившись в столь отчаянном положении, я с криком бросился к Марсиалю.
– Меня бросили, нас бросили!
Старый матрос с трудом приподнялся, опираясь на единственную руку, и, вытянув шею, обвел мутным взглядом окружавшую нас мрачную картину.
– Пусто, – прохрипел он, – кругом пусто! Ни шлюпок, ни берега, ни огней. Они уж больше не вернутся!
Не успел он произнести этих слов, как под нашими ногами, в самом нутре полузатопленного корабля, раздался ужасный треск. Шканцы вздыбились и поползли вверх, так что нам пришлось изо всех сил уцепиться за основание брашпиля, чтобы не свалиться в воду. Палуба уходила у нас из-под ног; «Громовержца» поглощали ненасытные волны. Но, поскольку надежда никогда не покидает человека, я все еще верил, что мы продержимся хотя бы до рассвета, а увидев, что верхушка фок-мачты торчит из воды, совсем утешился. Решив, что, как только корпус корабля погрузится в воду, я немедленно взберусь на нее, я рассматривал эту гордую мачту с развевающимися обрывками парусов и канатов, которая непоколебимо вздымалась в небо, – растерзанный бурей колосс, взывавший к милосердию неба.
Обессиленный Марсиаль лежал на палубе и бормотал:
– Никакой надежды, Габриэлито. Не захотят они вернуться, да и море не пустит их, даже если б они и попытались. Такова уж, видно, воля господня, чтобы мы тут погибли вдвоем.
– Меня бросили, нас бросили!
Старый матрос с трудом приподнялся, опираясь на единственную руку, и, вытянув шею, обвел мутным взглядом окружавшую нас мрачную картину.
– Пусто, – прохрипел он, – кругом пусто! Ни шлюпок, ни берега, ни огней. Они уж больше не вернутся!
Не успел он произнести этих слов, как под нашими ногами, в самом нутре полузатопленного корабля, раздался ужасный треск. Шканцы вздыбились и поползли вверх, так что нам пришлось изо всех сил уцепиться за основание брашпиля, чтобы не свалиться в воду. Палуба уходила у нас из-под ног; «Громовержца» поглощали ненасытные волны. Но, поскольку надежда никогда не покидает человека, я все еще верил, что мы продержимся хотя бы до рассвета, а увидев, что верхушка фок-мачты торчит из воды, совсем утешился. Решив, что, как только корпус корабля погрузится в воду, я немедленно взберусь на нее, я рассматривал эту гордую мачту с развевающимися обрывками парусов и канатов, которая непоколебимо вздымалась в небо, – растерзанный бурей колосс, взывавший к милосердию неба.
Обессиленный Марсиаль лежал на палубе и бормотал:
– Никакой надежды, Габриэлито. Не захотят они вернуться, да и море не пустит их, даже если б они и попытались. Такова уж, видно, воля господня, чтобы мы тут погибли вдвоем.