Трафальгар   ::   Гальдос Бенито Перес

Однако вскоре его отсутствие объяснилось; как только дон Алонсо сложил свой скудный багаж, он стал проявлять признаки крайнего беспокойства, но тут приковылял старый моряк и сказал:

– Карета внизу, бежим, пока сама не возвратилась.

Я взвалил на себя чемодан, и в мгновенье ока мы с доном Алонсо я Марсиалем незаметно прошмыгнули из ворот на улицу, где влезли в шарабан и во всю прыть нашей тощей клячи понеслись по кривой, ухабистой дороге. Если для всадника она была мучением, то для кареты сущим адом, но, несмотря на сильные толчки я позывы к рвоте, мы все гнали и гнали, пока не исчез из виду наш городок.

Это путешествие пришлось мне как нельзя более по душе: ведь мальчишек хлебом не корми, а посули какое-нибудь приключение. Марсиаль тоже весь сиял от удовольствия, а дон Алонсо, который сперва радовался чуть не больше меня, потеряв из виду городок, вдруг опечалился и запричитал:

– А она-то ничего не знает! Что будет, когда она придет домой и не застанет нас!

Грудь мою переполнили счастье и радость при виде окружавшей нас природы, свежести ясного утра и, конечно, от сознания того, что я скоро увижу Кадис с его восхитительной бухтой, сплошь уставленной кораблями; его шумные веселые улицы, Ла Калету, некогда олицетворявшую для меня всю красоту жизни и свободы; городскую площадь, мол и прочие дорогие сердцу места. Мы не проехали и трех миль, как увидели за собой двух всадников на великолепных конях; вскоре они поравнялись с нами. Тут мы узнали Малеспину и его отца, высокого тощего старика, неисправимого болтуна и враля, о котором я уже рассказывал. Оба они несказанно удивились, увидев дона Алонсо, но когда узнали, что мы едем в Кадис к эскадре, изумлению их не было конца.