Третья правда   ::   Бородин Леонид

- Не может того быть, чтоб не веровал! Во имя чего тогда добро творишь? - продолжал тихо Рябинин больше для себя, чем для Селиванова. Неверующий, если и творит добро, то во имя свое!

- И я во свое имя! - пробурчал Селиванов, тяготясь Ивановыми рассуждениями.

Иван решительно мотнул бородой.

- Врешь! Не поверю! Коли не веруешь, значит, образ в себе сохранил!

- Да ну тебя с образами! Али забыл, сколько людишек за свою жизнь к твоему Богу до времени отправил! Убиец я! Сам говорил! Забыл, что ли!

- Не забыл, - ответил Иван, - оттого и не понимал тебя!

- Кончай, Ваня! Не люблю я эти разговоры!

Его уже карежило: болтлив Иван стал к старости!

- Давай иди на автобус, а я - на попутке... К вечеру жди, прибегу. Собак покормить не забудь! Зачахнут собаки без тайги, непривычные к веревке...

- Накормлю. А завтра давай в тайгу... Пора мне! Сперва не тянуло в лес, а нынче - надо.

- Сбегаем, Ваня, куда хошь, сбегаем! Хреновину ты пер тот раз, что тайга тебе чужая! Дыхнуть ее тебе надо! Беги! автобус!

Селиванов пошел к развилке, откуда шла дорога на Лучиху, а Иван - к автобусу; тот уже показался из-за поворота.

В автобусе оказалось много рябиновских. Они рассматривали Ивана. Те, что помоложе, - открыто и нагловато, другие - украдкой, но с еще большим любопытством. Мест свободных не было. И вдруг - нашлось, рядом со скрюченной бабкой.

- Здравствуй, Иван! - сказала она, когда он сел рядом. - Не узнаешь, конечно!

Рябинин присмотрелся.