Третий Рим   ::   Иванов Георгий

И глаза были именно такие, как надо, - спокойные, серые, чуть-чуть с празеленью, как стоячаявода. Половой принес заказан-ный барышней чай. Отпив, она снова подняла глаза на Егорова и усмехнулась снова. Егоров тоже усмехнулся, сам не зная чему, и с досадой почувствовал, что, как дурак, краснеет. "Беда с этими спичками - опять забыла",вполголоса, ни к кому не обращаясь, сказала барышня, вынимая шикарные, пажеские папиросы и надламывая длинный мундштук как раз посередине.

Это Рейн, - понял Адам Адамович и засмеялся от счастья. Собрав все силы, он ударил руками, как крыльями, по воздуху, плотному, сияющему и голубому. Чашка опрокинулась, блюдце со звоном покатилось на пол.

- Бей мельче, собирать легче,- весело, скороговоркой крикнул в его сторону Егоров. Адам Адамович огляделся с недоумением. В чайной все было по-прежнему. Только портрет царицы был теперь совсем близко, рядом, за тем же столом. Две круглых штыковых дыры на его бледном лице светились теперь серо-зеленым светом и совсем не казались страшными. Молодой солдат, крикну-вший только что "бей мельче", перегнувшись через стол, любезничал с ним.

- Так-с. Так и запишем,- говорил Егоров, улыбаясь и блестя зубами.Ваша воля - наша доля. Но в котором случае, позвольте спросить - а тюльпан чем же не хорош?

И портрет отвечал:

- Не пахнет.

Совсем очнувшись, Адам Адамович подозвал полового и спросил, есть ли у них что-нибудь горячее. Горячее было: рубец и яичница из обрезков. Заказав яичницу, Адам Адамович вниматель-но оглядел женщину, которая со сна показалась ему портретом царицы.