JК
Три окна :: Акутагава Рюноскэ
Страница: 9 из 11: «Еще давным-давно Сигэнари Кимура…» – и, поглаживая тщательно выбритый подбородок…
Однажды, уже отбыв наказание, унтер-офицер исчез. Поскольку на корабле было установлено дежурство, утопиться он никак не мог. Не прошло и полдня, как стало ясно, что его нет и в угольной яме, где легко совершить самоубийство. Но причиной исчезновения унтер-офицера была, несомненно, смерть. Он оставил прощальные письма матери и брату. Палубный офицер, наложивший на него взыскание, старался никому не попадаться на глаза. Лейтенант K. из-за своего малодушия ужасно ему сочувствовал, чуть ли не силой заставлял его бутылку за бутылкой пить пиво, которое сам не брал в рот. И в то же время беспокоился, что тот опьянеет.
– Все из-за своего упрямства. Но ведь можно и не умирать, верно?.. – без конца причитал палубный офицер, с трудом удерживаясь на стуле. – Я и сказал-то ему только – стой. И из-за этого умирать?..
Когда броненосец бросил якорь в бухте Чэнхэ, кочегары, занявшиеся чисткой труб, неожиданно обнаружили останки унтер-офицера. Он повесился на цепочке, болтавшейся в трубе. Но висел лишь скелет: форменная одежда, даже кожа и мясо – все сгорело дотла. Об этом, конечно же, узнал в кают-компании лейтенант K. И он вспомнил фигуру унтер-офицера, замершего перед орудийной башней, и ему почудилось, что где-то еще висит красный серп месяца.
Смерть этих трех человек навсегда оставила в душе лейтенанта K. мрачную тень. Он начал понимать даже, что такое жизнь.
Однажды, уже отбыв наказание, унтер-офицер исчез. Поскольку на корабле было установлено дежурство, утопиться он никак не мог. Не прошло и полдня, как стало ясно, что его нет и в угольной яме, где легко совершить самоубийство. Но причиной исчезновения унтер-офицера была, несомненно, смерть. Он оставил прощальные письма матери и брату. Палубный офицер, наложивший на него взыскание, старался никому не попадаться на глаза. Лейтенант K. из-за своего малодушия ужасно ему сочувствовал, чуть ли не силой заставлял его бутылку за бутылкой пить пиво, которое сам не брал в рот. И в то же время беспокоился, что тот опьянеет.
– Все из-за своего упрямства. Но ведь можно и не умирать, верно?.. – без конца причитал палубный офицер, с трудом удерживаясь на стуле. – Я и сказал-то ему только – стой. И из-за этого умирать?..
Когда броненосец бросил якорь в бухте Чэнхэ, кочегары, занявшиеся чисткой труб, неожиданно обнаружили останки унтер-офицера. Он повесился на цепочке, болтавшейся в трубе. Но висел лишь скелет: форменная одежда, даже кожа и мясо – все сгорело дотла. Об этом, конечно же, узнал в кают-компании лейтенант K. И он вспомнил фигуру унтер-офицера, замершего перед орудийной башней, и ему почудилось, что где-то еще висит красный серп месяца.
Смерть этих трех человек навсегда оставила в душе лейтенанта K. мрачную тень. Он начал понимать даже, что такое жизнь.