Тридцать два ветра   ::   Никитин Николай

- Ах, Портос, ах, чертов сын! - вдруг воскликнул старик в восторге. Вот это мушкетер! Послушай, Анечка, ты когда-нибудь Дюма читала?

- Иван Варсонофьевич, - сказала она. - Видите, дело срочное, а вы тут с посторонними вопросами.

Старик опешил.

- Это что, намек? - сказал он. - Я только хотел спросить вас: читали вы или не читали? И теперь вижу - не читали. - Он хлопнул книжкой по лавке. - И меня нечего учить. Я полвека на железке. Я полный пенсионер. А вы меня учите! Почему я вернулся на работу? Потому что мой мозг сказал мне: "Помогай". А вы...

- Что вы, что я, Иван Варсонофьевич?.. Я вас и не думаю учить. - Аня опустила глаза и погрузилась в работу.

- Понятно, вы начальники, - продолжал старик тянуть свое. - Мы в техникуме не учились. Однако я тоже могу делать замечания. Мы со стрелки проходили жизнь, многоуважаемая. Я тоже мог бы быть начальником, и, когда меня спросили: "Кем хотите?" - "Дежурным", - ответил я. А почему? Годы. Вот как я рассуждал! Значит, я-то понимаю, что такое служба...

Иван Варсонофьевич говорил долго. Он беседовал вслух сам с собой. И в этой беседе было все: и воспоминания о прошлом, и недоумение при мысли о том, что его длинная трудовая жизнь как будто кончается.

Откинувшись на спинку лавки, старик скрутил себе папиросу и закурил от уголька. Аня по-прежнему писала. Равномерно потрескивал телеграфный аппарат.

Старик глядел на Аню. На сердце у него отлегло, и он уже забыл свою обиду.