JК
Тридцатая любовь Марины :: Сорокин Владимир Георгиевич
Страница: 49 из 68шире… шире… шире…
Она покачивалась на отцовских ногах, ткнувшись лицом в его потное плечо, кровать тоже покачивалась, и подоконник покачивался, и едва различимая люстра, и редкие звезды в окне, и темнота:
— Сладко-стыдно… сладко-стыдно… сладко-стыдно…
Вскоре отец дернулся, словно кто-то толкнул его, дрожащие руки сжали Марину:
— Наааааа…. ммнаааа… мммнааа… мммм…
Из его скрытых тьмою губ рвалось что-то, плечи тряслись.
Он снова дернулся.
Больно и резко вышло из нее горячее и липкое, Марина оказалась на кровати, отец проволок ноги по полу и рухнул на свою койку.
Марина потрогала промежность. Там было липко и мокро.
Слабо дыша, отец лежал не шевелясь.
Замерев, Марина смотрела на скупые очертания люстры и трогала свои липкие бедра.
Низ живота немного болел, голова кружилась, и хотелось спать.
Вскоре отец захрапел.
Марина натянула одеяло и тут же провалилась в яркий большой сон.
Ей снилось бесконечное море, по которому можно было спокойно ходить, не проваливаясь. Она шла, шла по синему, теплому и упругому, ветер развевал волосы, было очень хорошо и легко, только слегка болел низ живота. Марина посмотрела туда, разведя ноги. В ее пирожке угнездился краб. Она протянула к нему руку, но он угрожающе раскрыл клешни, еще глубже забрался в розовую щель.
«Нужна палочка», — подумала Марина, — «Без палочки его не выковырнуть…»
Но вокруг было только море и больше ничего, море на все четыре стороны.
Она побежала, едва касаясь ногами упругой поверхности, потом подпрыгнула и полетела, в надежде. что встречный ветер выдует краба из щели. Ветер со свистом тек через ее тело, раздирая глаза, мешая дышать. Марина развела ноги и свистящая струя ворвалась в пирожок.
Она покачивалась на отцовских ногах, ткнувшись лицом в его потное плечо, кровать тоже покачивалась, и подоконник покачивался, и едва различимая люстра, и редкие звезды в окне, и темнота:
— Сладко-стыдно… сладко-стыдно… сладко-стыдно…
Вскоре отец дернулся, словно кто-то толкнул его, дрожащие руки сжали Марину:
— Наааааа…. ммнаааа… мммнааа… мммм…
Из его скрытых тьмою губ рвалось что-то, плечи тряслись.
Он снова дернулся.
Больно и резко вышло из нее горячее и липкое, Марина оказалась на кровати, отец проволок ноги по полу и рухнул на свою койку.
Марина потрогала промежность. Там было липко и мокро.
Слабо дыша, отец лежал не шевелясь.
Замерев, Марина смотрела на скупые очертания люстры и трогала свои липкие бедра.
Низ живота немного болел, голова кружилась, и хотелось спать.
Вскоре отец захрапел.
Марина натянула одеяло и тут же провалилась в яркий большой сон.
Ей снилось бесконечное море, по которому можно было спокойно ходить, не проваливаясь. Она шла, шла по синему, теплому и упругому, ветер развевал волосы, было очень хорошо и легко, только слегка болел низ живота. Марина посмотрела туда, разведя ноги. В ее пирожке угнездился краб. Она протянула к нему руку, но он угрожающе раскрыл клешни, еще глубже забрался в розовую щель.
«Нужна палочка», — подумала Марина, — «Без палочки его не выковырнуть…»
Но вокруг было только море и больше ничего, море на все четыре стороны.
Она побежала, едва касаясь ногами упругой поверхности, потом подпрыгнула и полетела, в надежде. что встречный ветер выдует краба из щели. Ветер со свистом тек через ее тело, раздирая глаза, мешая дышать. Марина развела ноги и свистящая струя ворвалась в пирожок.