Триглав, Триглав   ::   Велиев Сулейман

Аслан, несмотря на перенесенные страдания и голод, выглядел вполне здоровым, и руки у него были еще настолько крепкие, что мало кто выдерживал его рукопожатие.

Офицер, ведавший распределением пленных, взглянул на покрытую густыми курчавыми волосами грудь Аслана, усмехнулся:

- Ишь ты, счастливчик!

Аслан хотел было ответить, но вовремя спохватился и смолчал:

- Ты говоришь по-немецки? - спросил офицер.

Аслан слегка заикался после контузии, а если волновался, то часто и вовсе терял дар речи. Чувствуя, что не в состоянии сказать что-либо, он нервничал еще больше. Особенно трудно давались ему слова, начинающиеся с гласных. Зная заранее, какое слово не сумеет произнести, он заменял его другим. Таким образом ему кое-как удавалось скрыть свое заикание. Теперь же, поняв, к чему клонит офицер (должно быть, тот хотел назначить Аслана надзирателем), Аслан не мог произнести внятно ни одного слова.

- Что ты бормочешь? - заорал офицер.

- М... м... м... - мычал Аслан, яростно сверкая глазами.

"Зачем привезли сюда немого? - подумал офицер. - Однако парень такой рослый..."

И Аслан оказался в рабочей команде.

С утра до поздней ночи пленные выполняли самую тяжелую работу: строили здание непонятного назначения, разгружали машины, кололи дрова... Кормили их плохо, требовали с них много. Люди слабели час от часу. Аслан страдал не только физически, но и морально.