Воробей под святой кровлей   ::   Питерс Эллис

Иное дело, с чем она ушла из жизни — со словами благословения или проклятия на устах, утверждая свою нерушимую власть над близкими или пытаясь их защитить; простились ли с ней как с любимой бабушкой или как с человеком, которого никто не любил! Над этим он все еще ломал голову. Ведь она могла еще говорить, но сказала только то, что сочла нужным, и ничего, что могло бы объяснить последние события. Самого важного и спорного она так и не затронула. Для нее эти люди были членами ее семьи, вершить над ними суд и расправу могла только она, и никто другой в этом мире. Но как же тогда быть с теми загадочными словами, которые она сказала на ухо ему, своему врачу и вечному противнику в спорах, ибо «друг» здесь, наверно, слишком сильное слово. Духовнику она отвечала, только как было ей предложено, условными знаками, опуская или подымая веки, что означало «да» или «нет»; она соглашалась, признавая свои прегрешения, соглашалась, что раскаивается и просит отпущения грехов. Но слов не произносила.

— Оставила их посреди раздоров, — проницательно заметил Мадог с усмешкой, от которой по его задубевшему лицу во все стороны разбежались морщины. — Да и бывало ли когда, чтобы они между собой ладили? Скупость — опасная штука, Кадфаэль! Джулиана сама их породила и всех вырастила как свое подобие: им бы только хапать, а отдать ничего не отдадут, скорее задавятся.

«Я их породила», — так сказала она, словно признаваясь в своей вине.

— Мадог! — сказал Кадфаэль. — Перевези меня к тому месту, куда выходит их сад, по пути я расскажу тебе, зачем это надо. Они владеют полоской берега за городской стеной.