Трубка снайпера   ::   Зарубин Сергей Михайлович

И у него заныли старые раны — с медведем когда-то схватился. Хорошо познакомился с ним Номоконов, по душам говорил.

Вначале о положении на фронтах спросил Юшманов. Знает ли лесной человек, как тяжело стране? Хорошо понимает это Номоконов, и воюет он за то, чтобы легче стало народам, попавшим под фашистский сапог. Всю Западную Европу придавили гитлеровские разбойники, а теперь к Москве рвутся. Украину захватили, хлеб и уголь воруют, советский народ угоняют в Германию. Слышал ли Номоконов про Ленинград? Ну как же… В беде оказался этот город, в окружении, в блокаде. Не хвали, старший сержант, этот город. Чего там сады и прямые улицы, чего там Нева — не сравнить, поди, эту речку с бурливой Леной, на скалистых берегах которой не раз приходилось бывать тунгусу Номоконову. Лена —это море, а Нева — синенькая жилка на карте. Дело не в местности. Для Номоконова Ленинград — особый город. Он самый огромный в мире и самый что ни на есть дорогой. Это город, где началась революция, город, где работал Ленин, тот самый город, который своим светлым лучом осветил самые дальние окраины и лесные трущобы. Тебя, старший сержант, ещё на свете не было, когда следопыт Данила Иванович Номоконов бумагу, подписанную Лениным, привёз на стойбище. В сибирской газете пропечатали её, в Читу за ней ездили, лучших по всей округе охотников за ней посылали.