Трубка снайпера   ::   Зарубин Сергей Михайлович

Номоконов объяснял, а уполномоченный Особого отдела хмурился.

Волнуясь, солдат сказал, что напрасно сержант Попов испугался и, как видно по всему, убежал с войны. Опасны у немцев машины, а сами они — обыкновенные, очень глупые на пулю люди. Надо не подпускать немцев к машинам, убивать их на дорогах, в лесу, на улицах, стрелять в них с деревьев, с чердаков. Тогда они наверняка остановятся и побегут обратно. Но командира с кубиками в петлицах нисколько не заинтересовало это. Он стал расспрашивать, откуда приехал на войну Номоконов, где воевал, что делал в госпитале, как умирал раненый комиссар Сергеев, где он похоронен и «не агитировал ли сержант Попов санитаров, чтобы всем отделением перебежать к немцам?».

Потом несколько часов сидел Номоконов в загородке из колючей проволоки и молча смотрел на грязных худых людей, сидевших на земле. Вышел из землянки солдат, который привёл его к уполномоченному Особого отдела, закинул за плечо винтовку и, не оглядываясь, ушёл.

Освободили к вечеру. Выглянул из землянки уполномоченный, позвал к себе:

— Идите обратно, товарищ. Найдёте лейтенанта Козлова и передадите ему записку. Он скажет, что делать. Дорогу не забыли?

— Найду, — сказал Номоконов. — Послушай, командир, погоди. Комиссар, когда кончался, просил дочке написать, родителям. Адрес в документах был, гляди. Теперь только я один знаю, что говорил комиссар. До конца он стоял, раненый. Напиши, легче будет отцу-матери.

— Хорошо.

— И ещё слушай.