Трубка снайпера   ::   Зарубин Сергей Михайлович

Есть ещё время сделать новый скрадок… А если не напугаются фашисты, залягут, вызовут помощь? Придётся уходить… А трофеи? А немцы, которые ушли за овраг? Кто такие? Охрана или разведчики? Можно в темноте натолкнуться на дурную пулю.

Ждать!

Послышался конский топот: по дороге кто-то ехал верхом. У повозки лошадь тревожно всхрапнула. Стук оглобли, сердитый возглас, едва различимый звон бидона, сваленного на камень — уже там, у родника… И… выстрел.

Он прозвучал в ночи глухо и зло — винтовочный выстрел в упор. Всполошились немцы, бросились прочь. Сердитые автоматные очереди ударили с обрыва по роднику, по деревьям.

— Вот так, — удовлетворённо произнёс Номоконов.

Отец учил своего маленького сына «настораживать» ружья. Пригодится, сказал, когда заболят старые кости и трудно будет выслеживать зверя. Придётся иначе зарабатывать кусок хлеба. Всю науку передал Данила Иванович: с какой стороны зверь выходит к солонцу, на каком уровне винтовку ставить, как предупреждать людей об опасности. В колхозе запретили такие дела, а на фронте? Вспоминались солдату контратаки, в которых он участвовал. Сколько людей погибло, наступая на немецкие ловушки! На брустверах окопов снимали их сапёры, в домах, на дорогах, в колодцах. Есть совсем чудные: прыгающими жабами прозвали их солдаты. Поработал учёный немецкий люд, всяких мин наготовил для войны —нагляделся на них таёжный человек. А теперь что скажешь, фашист? Какая ловушка тебя ударила?

Тишина и… торопливый стук колёс. Номоконов послушал, как растворились в ночи знакомые с детства звуки, попил из фляжки воды и, закрывшись полой телогрейки, раскурил трубку.

Много было ночью далёких выстрелов и криков.