Трудная любовь   ::   Давыдычев Лев Иванович

Во-вторых, он несколько раз пытался предотвратить опечатку: брался за телефонную трубку, чтобы позвонить в типографию, но не позвонил. Не мог сделать этого, потому что ненавидел Лесного. А на душе было гадко. Николай сознавал, что поступил подло. Чтобы оправдаться перед самим собой, он доказывал себе, что по отношению к нему Лесной совершил не меньшую подлость.

Однажды Николай не выдержал и спросил его:

– Как живешь?

– Вашими молитвами.

Пересиливая неловкость и неприязнь, Николай произнес:

– Мне нужно поговорить с тобой. Я виноват в том, что произошло.

– Неважно.

– Нет, важно! – решительно воскликнул Николай. – Я виноват в том, что тебя увольняли.

– Может быть, – согласился Валентин, не догадываясь, на что намекал Николай. – Дело прошлого…

На этом бы и кончиться разговору, но Лесной заявил:

– Ты обо мне не беспокойся. Ты о себе подумай. Ведь совсем разучился работать. Сидишь, стул давишь.

Николай чуть не вскрикнул, шагнул к Лесному и сказал:

– Мальчишка! Молоко на губах не обсохло, а туда же…

Лесной направился к дверям, на полдороге остановился и ответил:

– Не вышло из тебя газетчика. Ради денег пишешь.

«Ну и что? – вызывающе спросил Николай свое отражение в зеркале и мысленно обратился к ушедшему Лесному: – А ты?»

Но даже ругаться было лень. Безделье приводило к назойливым мыслям, избавиться от которых удавалось только вином. Не много – два-три стакана в вечер – и становилось легче.