Трудно быть взрослой   ::   Наседкин Николай

Обоих? Да! Да!" Лена старалась почувствовать свою ненависть и, когда представляла усы Стаса, передёргивалась, но, как ни старалась, она никак не могла представить реально своего ребёнка... "Ненавижу я его или нет?"

Он начинал уже шевелиться, нет-нет и толкнётся мягко, но настойчиво. И каждый раз Лена замирала - началось?

Однажды она лежала, листая какую-то книгу, и вдруг вспомнила о сумке. ещё тогда, продумывая свой план, она наметила и сумку, и совок, и даже вокзал, с которого поедет - с Казанского, потому что ездила по этой дороге и запомнила густой лес сразу за городом. Она всё это наметила, а вот сумку до сих пор не приготовила. Лена потыкалась по углам, сознавая, что зря - у неё кроме чемодана и портфеля ничего не было. Пришлось затягиваться и тащиться в магазин. Там она как-то деловито и не торопясь выбрала клеенчатую вместительную сумку и неожиданно, в последний момент, ещё и огромный целлофановый пакет.

Дома разделась, устелила зачем-то дно сумки газетой, положила туда железный лопатообразный мусорный совок и целлофан. А потом посмотрела на эту приготовленную деловую сумку, и её начала пробирать дрожь. Она смотрела на страшную сумку, и зубы её противно клацали, и как она ни стискивала челюсти, дробный стук не прекращался. Лена резко запихнула сумку под кровать, закуталась с головой в одеяло, с тоской подумала, что ещё и на постель что-нибудь подстелить придется...

И -- заплакала.

10

Кто-то впился железными когтями в низ живота и начал раздирать её тело.

Сердце остановилось. Был полдень.