JК
Воронцовский упырь :: Рокотов Сергей
Страница: 28 из 174Он попытался сунуть свой трояк лоточнице на Киевском вокзале.
«Иди в сберкассу, тебе там поменяют», — посоветовала лоточница. Это обнадежило Романа, и после долгих поисков он все же нашел сберкассу. И вот… он на улице с тремя новенькими рублями в кулачке. Он чувствовал себя богачом. Он купил пирожков, лимонада, сел на скамейку и с жадностью поел. Потом пошел ночевать на скамейку на Киевском вокзале. Вокзал казался ему чем-то вроде дома… Потом утро, прогулки по городу. Красная площадь, ГУМ, Большой театр — незабываемые впечатления. Но… трояку пришел конец, И снова наступил голод. Головокружение, рези в желудке, пелена перед глазами… Что-то надо было делать. Но что? Клянчить деньги у прохожих? Он не мог, язык бы у него не повернулся, лучше умереть с голоду. Но это легко сказать. И он на вокзале приметил подходящий широкий карман и залез в него, зная, что толстый мужик положил туда сдачу с червонца, не менее рублей семи. Залез он аккуратно, мужик ничего бы и не заметил, но тетка-доброхотка, шедшая сзади, восстановила справедливость. «Мужчина! — благим матом заорала она. — К вам в карман лезут! Хватайте его!» От мощного удара кулаком в лицо Ромка полетел на асфальт, больно ударившись затылком. «Падло! — гаркнул толстяк. — Падло подзаборное!» И пнул ногой валявшегося на земле Ромку. Слезы обиды брызнули у того из глаз. «Извините, — крикнул он отчаянным голосом, боясь, что толстяк убьет его.
«Иди в сберкассу, тебе там поменяют», — посоветовала лоточница. Это обнадежило Романа, и после долгих поисков он все же нашел сберкассу. И вот… он на улице с тремя новенькими рублями в кулачке. Он чувствовал себя богачом. Он купил пирожков, лимонада, сел на скамейку и с жадностью поел. Потом пошел ночевать на скамейку на Киевском вокзале. Вокзал казался ему чем-то вроде дома… Потом утро, прогулки по городу. Красная площадь, ГУМ, Большой театр — незабываемые впечатления. Но… трояку пришел конец, И снова наступил голод. Головокружение, рези в желудке, пелена перед глазами… Что-то надо было делать. Но что? Клянчить деньги у прохожих? Он не мог, язык бы у него не повернулся, лучше умереть с голоду. Но это легко сказать. И он на вокзале приметил подходящий широкий карман и залез в него, зная, что толстый мужик положил туда сдачу с червонца, не менее рублей семи. Залез он аккуратно, мужик ничего бы и не заметил, но тетка-доброхотка, шедшая сзади, восстановила справедливость. «Мужчина! — благим матом заорала она. — К вам в карман лезут! Хватайте его!» От мощного удара кулаком в лицо Ромка полетел на асфальт, больно ударившись затылком. «Падло! — гаркнул толстяк. — Падло подзаборное!» И пнул ногой валявшегося на земле Ромку. Слезы обиды брызнули у того из глаз. «Извините, — крикнул он отчаянным голосом, боясь, что толстяк убьет его.