Воронежские страдания   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

Мелькнула совсем страшная мысль: Бык почему-то решил, что его сейчас будут расстреливать и снимать для кино. Он же видел где-то… в кино… А этот станет читать приговор. Голову заволокло туманом. К горлу подкатила тошнота. Ноги не держали.

— Не шевелись! — грубо рявкнул охранник. — Глаза открой, смотри в камеру!

Он разлепил веки и услышал громкий стрекот работающей кинокамеры, такой громкий, что, казалось, в голове отдается.

— И фото — в фас и профиль, — сказал сидящий за столом мужик.

Отчетливо щелкнуло два раза, и свет в камере стал гаснуть. Стойки с лампами тут же унесли, ушли и все остальные, за исключением троих. Охранник снял с рук Быка наручники и подтолкнул его к стулу у стола. В камере остались Бык и еще трое.

— Ну вот, дело сделано, — спокойно сказал мужик за столом. — Я — следователь по особо важным делам Турецкий Александр Борисович. Прибыл из Москвы, чтобы расследовать тягчайшее уголовное преступление, участником которого явились, по заключению следствия, вы, молодой человек, не желающий назвать себя и своих подельников. Я понимаю ваши чувства: выдавать товарищей вам не позволяет ваша гордость. Охотно верю. Но в таких случаях закон все равно продолжает действовать. Это означает, что отвечать за убийство иностранного дипломата придется обязательно. И виновным суд посчитает вас. Вам и отвечать — по всей строгости закона. Может быть, даже и на пожизненное заключение потянет, как суд решит.