JК
Ты плохо убил его, док :: Шуля-табиб Владимир
Страница: 19 из 23 – А пацана я все равно убить не мог! Это ж…надо в себе через что-то такое переступить, что потом и человеком сам себя не признаешь. Зверем надо быть, фашистом, падлой последней!
– Ты, стал быть, у нас человек! Единственный! Честь и совесть батальона! – Комбат с трудом цедил слова, сдерживался, видно, из последних сил. – Ну что ж, человек, тогда за мной шагом марш! Пистолет оставь, не на дуэль зову! С говном не дерусь. Покажу тебе кое-что.
Шатаясь, Гольдин поплелся за комбатом.
Темнело. Ужин закончился, народ разбредался по палаткам. Но в палатке медсанбатовского «морга» еще работали. На двух столах обмывали и зашивали сразу двоих покойников: лейтенанта Черниченко и сержанта Равиля Нигматуллина. Еще лежали в ряд у входа в палатку в окровавленной, грязной одежде – ждали очереди. «Самая спокойная очередь!»– мелькнула пьяная мысль и, словно застыдясь, исчезла.
– Ну что? – резко повернулся комбат, голос его вдруг стал сиплым, словно гортань надрали наждаком. – Видишь? Смотри внимательно, док, это твоя работа! Это цена твоей сраной человечности!
– Я уже насмотрелся… и поковырялся в них тоже, так что ты не трынди. Я тоже мог лежать тут. И ты мог…Я за их спинами не прятался! – вдруг выкрикнул доктор. – Или мы не рядом с тобой были? Просто нам с тобой повезло больше, в нас не попали! Так что…
– Нет, док, не так! Ты не трус, ты никогда не прятался, об этом речи нет! Но если бы ты, бля, погиб, то лишь по собственной дури или собственной же невезухе.
– Ты, стал быть, у нас человек! Единственный! Честь и совесть батальона! – Комбат с трудом цедил слова, сдерживался, видно, из последних сил. – Ну что ж, человек, тогда за мной шагом марш! Пистолет оставь, не на дуэль зову! С говном не дерусь. Покажу тебе кое-что.
Шатаясь, Гольдин поплелся за комбатом.
Темнело. Ужин закончился, народ разбредался по палаткам. Но в палатке медсанбатовского «морга» еще работали. На двух столах обмывали и зашивали сразу двоих покойников: лейтенанта Черниченко и сержанта Равиля Нигматуллина. Еще лежали в ряд у входа в палатку в окровавленной, грязной одежде – ждали очереди. «Самая спокойная очередь!»– мелькнула пьяная мысль и, словно застыдясь, исчезла.
– Ну что? – резко повернулся комбат, голос его вдруг стал сиплым, словно гортань надрали наждаком. – Видишь? Смотри внимательно, док, это твоя работа! Это цена твоей сраной человечности!
– Я уже насмотрелся… и поковырялся в них тоже, так что ты не трынди. Я тоже мог лежать тут. И ты мог…Я за их спинами не прятался! – вдруг выкрикнул доктор. – Или мы не рядом с тобой были? Просто нам с тобой повезло больше, в нас не попали! Так что…
– Нет, док, не так! Ты не трус, ты никогда не прятался, об этом речи нет! Но если бы ты, бля, погиб, то лишь по собственной дури или собственной же невезухе.