Тысяча душ   ::   Писемский Алексей

Когда спала и чем была сыта Палагея Евграфовна - определить было довольно трудно, и она даже не любила, если ей напоминали об этом. Чай пила как-то урывками, за стол (хоть и накрывался для нее всегда прибор) садилась на минуточку; только что подавалось горячее, она вдруг вскакивала и уходила за чем-то в кухню, и потом, когда снова появлялась и когда Петр Михайлыч ей говорил: "Что же ты сама, командирша, никогда ничего не кушаешь?", Палагея Евграфовна только усмехалась и, ответив: "Кабы не ела, так и жива бы не была", снова отправлялась на кухню.

Жалованье (сто двадцать рублей ассигнациями в год) Палагея Евграфовна всегда принимала с некоторым принуждением. В конце каждого месяца Петр Михайлыч приносил ей обыкновенно десять рублей.

- Это что еще? - говорила экономка.

- Деньги ваши. Деньги - вещь хорошая. Не угодно ли получить и расписаться? - отвечал тот.

- Э... перестаньте с вашими глупостями! - говорила, отворачиваясь, экономка и начинала смотреть в окно.

- Порядок, мать-командирша, не глупость. Изволь взять! - говорил Годнев настоятельнее.

- Точно я у вас не сыта, не одета, - говорила Палагея Евграфовна и продолжала смотреть в окно.

- Изволь, изволь брать; знаешь, не люблю! - говорил Годнев еще настоятельнее.

Палагея Евграфовна сердито брала деньги и с пренебрежением кидала их в рабочий ящик.

Всякий раз при этой сцене, несмотря на недовольное выражение лица, у ней навертывались на глазах слезы.