У храма Великой Скорби   ::   Шэ Лао

Чего только не делал наставник Хуан: бегал к ученикам, предупреждал, разъяснял, смеялся и плакал со свойственным ему простодушием и искренностью. Все напрасно!

Ученики, которые не возражали против месячных экзаменов, не осмеливались рта открыть. Те, кому было безразлично, предпочитали говорить резкие слова, чтобы завоевать авторитет у товарищей. Даже доброжелатели господина Хуана не решались поддержать его: бунт, словно заклятье, парализовал всю школу.

Как-то я встретил наставника на улице.

- Будьте осторожны, учитель, - предупредил я его.

- Разумеется! - улыбнулся он.

- Знаете, против кого все обернулось? Он кивнул и опять улыбнулся.

- Я же инспектор!

- Сегодня вечером, кажется, общее собрание. Вам лучше не ходить.

- Но ведь я же инспектор!

- Они могут пустить в ход кулаки.

- Ударить? Меня? - Он изменился в лице.

Я понял: он и мысли не допускал, что его могут избить. Выл слишком уверен в себе. И все же испугался немного. Он не был твердокаменным героем, он был человеком, за это я и любил его.

- Но за что? - Он словно вопрошал свою совесть.

- Их подстрекают за вашей спиной.

- О! - Он, пожалуй, не понял, что я имел в виду, и, сощурившись, спросил: - А если я попытаюсь усовестить их, все равно побьют?

Я едва сдержал слезы, тронутый его простодушием и детской наивностью. Он все еще верил во всепобеждающую силу добра. Ему и в голову не приходило, что на свете бывают люди вроде преподавателя ручного труда.

- Я вас очень прошу, не ходите на собрание!

- Но я же инспектор! Я постараюсь их уговорить.