У   ::   Иванов Всеволод

"Пора обрушиться",- подумал я, и я врезался в свою идею, я засыпал рабочих цифрами, я заставил их неметь перед пространствами, которые осваивались при моей помощи, я их заквасил своими мыслями, заставил восстать, поглотить, впитать, чтоб дело свелось к одному и тому же:

- Но увязли вы не настолько, что и нет эффектного выхода, товарищ Савченко, и вы, това-рищ Жмарин.

- Какой же эффект нам доразвернуть?

- Выход и простой, и сложный. Простой потому, что я являюсь инициатором данной просто-ты, а сложный потому, что дело за вами - создавать эту сложность или нет. Я причислен, товари-щи, к части поэтов, правда, но кроме того, я уполномоченный по вербовке рабсилы для Шадрин-ского металлургического комбината. Вот вам цифры...

Я впрыснул цифры, просмотрел пространства, присоединил к ним климат и охоту, на всякий случай, и после последовательного соединения вытащил главное заключение:

- Как видите, товарищи, совершенно необходимо менять вам место. Там, на широком масштабе, развернем мы ваши методы и ваши навыки. Митричук! С тобой будут пить водку самые смелые люди Союза.

Обеденный перерыв кончался, да и, кроме того, к нам шел технорук Васильев. Я успел сунуть бригадирам свой адрес. Жмарин нерешительно мял адрес в пальцах, а затем сунул его в карман. Ясно, я нанес ущерб гвоздильному заводу.

- Ты сколько жалованья-то получаешь? - спросил вдруг Жмарин.

- Триста.

- И суточные, небось?

- Обрушиваются и суточные.

Жмарин взял меня легонько за руку:

- Мы тебя, дорогой наш товарищ Черпанов, уважаем. Стихов мы твоих не читали, а если печатают, при нашем бумажном кризисе, значит, стихи нужные. И что хлопочешь насчет рабсилы - хорошо. Пиши ты свои стихи, получай суточные, а в смысле рабсилы: подальше.