У   ::   Иванов Всеволод

- Ты нам скажи,- начал опять Черпанов,- кому ты его продал?

- Леон Ионыч! Богом клянусь, делом нашим клянусь, не продаст он вам костюма.

- Как его фамилия?

- Фамилия?

- Жаворонков, брось шутки!

Жаворонков вытер о штаны вспотевшие кулаки и, сдерживая злобу, проурчал:

- Сколько заплатите? Дайте, Леон Ионыч, хоть сорок рублей.

- Пять!

- Ну, давайте пять!

Он, скомкав деньги, сунул их в карман.

- Фамилию? - повторил строго Черпанов.

- Фамилия у него знаменитая. Шулер и подлейшая личность. Владел скрытыми притонами, но теперь замазал. Сообщал я о нем в милицию, но рука есть там, что ли, словом, по-прежнему - через день вечеринки с играми.

- Фамилию!

- Стыдно и произносить его фамилию. Пакостит дом его фамилия.

Черпанов застегнул карманы:

- Гривенника к пятерке не прибавлю, Жаворонков.

- Трошин его фамилия. Тереша Трошин. Ныне в винодельческом тресте служит. Раньше...

- Плевать мне на всякие "раньше"!

- Обманет, он вместо заграничного костюма такую непролазную дрянь всучит, годы будете жалеть. При моем комиссионерстве оплошность отпадает, так как я соображаю...

Черпанов одернул синюю блузу, встал:

- Пора, Егор Егорыч. А ты, Жаворонков, насчет шестисот двадцати обмозгуй, список составь, разбей по группам - и пусть готовятся. Квартирные и суточные после представления списков на третий день, прогонные немедленно. Наживай брюхо, Жаворонков!

Жаворонков обалдел и чуть ли не сделал руки по швам.

Мы покинули его комнатки - степенно и торжественно.