У   ::   Иванов Всеволод

Иногда он эти пышные обороты пускал в рассказ столь изобильно, что из-за них не видно было смысла и толку, тогда следовало - хотя он спосо-бен был разозлиться и вообще оборвать рассказ - прервать его и спросить о самом главном, интересующем вас. Если вы могли умело дать понять ему ваше любопытство и уважение к его рассказу,- он забывал о пышности оборотов и смутности выражений, говорят, необходимой для современной прозы. Я спросил:

- Каким же способом вылечили вы, Синицын, ювелиров?

Он опять очертил трубкой воображаемое лицо профессора - и пронзил его чубуком.

- Они, видишь ли, полагают, что если они знают название всех болезней, так это и есть лече-нье. Дудки! Отъезжают они за границу, ну, естественно, все слухи ко мне. Думал я, думал, беру грузовичок, еду к знакомым в трест точной механики, говорю: дайте на подержанье соответствую-щие станки для ювелиров - вот, говорю, грузовик. А они хохочут: на грузовик, дескать, пятьдесят станков влезет. Отлично. Отпустили два. Возвращаюсь. Ставлю их к себе в комнату за ширмочки, иду в палату "полуспокойных". Они лежат, бедняжки, желтые, тощие, ноги в пятнах, будто собаки обкусали - и глаза в потолок, и такая на глазах скорбь, просто вздохни и помирай. Ну, я сажусь рядом и говорю: ребята, атанде. Будет, говорю, вам, ребята, валяться, как дураки, пойдемте ко мне в квартирку, водки дернем, все равно - помирать, так с водкой. Они, естественно, накидывают халатики и за мной. Дал я им перцовки - и огурцов.