У   ::   Иванов Всеволод

Молчание прервал Ларвин чрезвычайно подлой усмешкой:

- Еще один член президиума! Кооптируем, что ли?

Черпанов посмотрел, я бы сказал, на меня изумленно. Я стукнул кулаком о кулак. В конце концов надо и мне приобрести некоторые привычки. Я повторил: "Ну, к Ларвину, так к Ларвину". Поскольку теперь для меня выяснилось, что дело, видимо, не грозит смертоубийством, я готов. Но в каком отношении он с братьями? Мы их там не увидим, не очень-то я бы их хотел видеть. Приз-наться сказать, такие зверские рожи даже во сне, зная, что это сон, нельзя увидеть с удовольст-вием.

- Скажите,- это детские игрушки? - Извините, что-что, а детские игрушки я знаю. Я жил вместе со служащим Мосторга, он приносил. Он не любил переписки, да его приятель запил, утром распакуют, а к обеду они уже развалились, так мой сосед по вечерам их склеивал и сгвоз-дивал. Родители изумлялись: "Отчего только в вашем ларьке крепкие игрушки?" Он вежливо говорил: "Получаем первый сорт". Так вот там я видел, что игрушки совершенно с благополучны-ми лицами до непристойности. Такой представляешь свою будущую жизнь в шесть лет.

Любопытно, какова же, однако, роль Ларвина в этой интриге? Мне, по вашим рассуждениям судя, он представлялся довольно-таки вялым и ничтожным человеком.

- И я сам думал до последнего времени,- сказал доктор совершенно серьезно,- если б события не разъяснили мне многого.- События заставляют иногда и самого вялого человека быть бойким.

- Сентенция, совсем не достойная вашего ума, Матвей Иваныч.