У   ::   Иванов Всеволод

Лев Львович вздохнул, начали новую партию.

- Это вы совершенно верно насчет обид. От лишних обид много зла, где мне обижаться; я из себя обиды, как говорится, раскаленным железом вытравляю да и остальных учу.

- Вот и доучили.

- До чего же?

- Да жизнь-то вокруг вас совершенно пакостная.

- Неужели? Просто обстановка неподходящая. Живем в тесноте, в грязи, а ведь если расста-вить по-настоящему, будет даже очень красиво. Я вот как-то мимо каморки проходил, где Егор Егорыч с доктором остановились, и доктор различные мысли развивал, я подслушал. Я, сознаюсь, люблю подслушивать поучительные мысли иногда схватываешь. Так доктор очень метко нас поставил. Я послушал и тоже, сопоставив со своей жизнью, решил: нет, надо тебе, дядя Савелий, отказываться, а тут, кстати, и вы, Леон Ионыч, подъехали, как бы чувствуя мое решение. Однако, вы можете подумать, что я увиливаю, насчет того, кому продал я костюм,- так я его на сладкие вещи променял, хотя мне их и есть нельзя, у меня диабет.

- Не диабет, а рак.

- А я думал, что это одно и то же, хотел вот доктору показаться, так он, оказывается, специ-алист по другим болезням. Видите, и память начало отшибать, очень я болен, Леон Ионыч, придется вам, вскоре по приезде на Урал, помещать меня в дом отдыха.

- Поместил бы я вас в другое место.

Дядя Савелий встал и, указывая рукой на дверь, строго сказал:

- За грубиянство прошу покинуть помещение! Если вам поручено нас набирать, так наби-райте без надругательств, а с полным уважением.