У   ::   Иванов Всеволод

Скрипучим своим голосом он встревоженно спросил:

- Их? К счастью? Это кто же тебе сказал, что я кого-то должен к счастью вести? Я мало с кем делился.

- Многие говорили, однако.

- Небось, инспектор труда?

- Инспектор труда тоже говорил,- радостно заулыбался доктор,- он очень доволен вами, Леон Ионыч.

И спереди и сзади росло удивление Черпанова: он розовел лицом, свивался спиной и задом, голос у него был глухой, стесненный, а глаза колючие. Доктор сыпал небрежно, без заискивания (я передаю вкратце его разговор), со специальными знаниями, относящимися к роду и к частностям работы Черпанова, а также с подробностями науки литейного дела. И когда только он успел так заткаться?

- Чего ему быть мной довольным? Скрытный он какой-то. В глаза меня крыл, требовал разрешения от Наркомтруда на вербовку рабсилы, а когда я ему заявил, что и без него навербую, инспектор говорит - "катись".

- А вы не вслушались, Леон Ионыч, каким он голосом сказал "катись"?

- Самым подлым, по-моему. Задержать хотел. Я, говорит, выясню твои документы. Докуме-нты? Пожалуйста.

Черпанов выложил бесчисленные свои записные книжки из бесчисленных карманов своего синего велосипедного костюма, украшенного серыми чулками и футбольными бутсами - белыми с желтым. Записные книжки разинули бесчисленные свои пасти и выкинули бесчисленные удосто-верения. Доктор положил на них ладонь.

- Я верю, Леон Ионыч, вашим полномочиям.

Черпанов задумался! Он еще не верил своей славе.