Уайнсбург, Огаё   ::   Андерсон Шервуд

Я пришел в ярость. Это было нестерпимо. Я хотел, чтобы она поняла, но - как вы не видите! - я не мог допустить, чтобы она поняла. Я чувствовал, что тогда она будет знать все, что я утону, захлебнусь. Вот как это было, не знаю почему.

Старик опустился на стул перед лампой, а молодой человек слушал, полный благоговейного страха.

- Идите, юноша, - сказал Енох Робинсон. - Уйдите от меня. Я думал, что будет хорошо, если я вам расскажу, но это не так. И я больше не хочу говорить. Уходите.

Джордж Уилард покачал головой и сказал настойчиво:

- Вы не можете вот так замолчать. Расскажите мне, что было дальше, потребовал он. - Что произошло? Расскажите мне все до конца.

Енох Робинсон вскочил и подбежал к окну, которое выходило на пустынную Главную улицу. Джордж Уилард тоже подошел к окну. Они стояли рядом у окна высокий нескладный мальчик-мужчина и щуплый морщинистый мужчина-мальчик. Детский захлебывающийся голос продолжал рассказ.

- Я обругал ее, - объяснял Енох Робинсон. - Я говорил грязные слова. Я велел ей уйти и больше не приходить. Да, я говорил ужасные вещи. Сначала она притворялась, будто не понимает, но я не переставал. Я кричал и топал ногами. От моей брани трясся дом. Я больше не хотел ее видеть и знал, что наговорил такого, после чего уже никогда ее не увижу.

Голос старика надломился, и он покачал головой.

- Все рухнуло, - сказал он негромко и грустно. - Она вышла в дверь, и вся жизнь, которая была в комнате, выскользнула следом за ней.