JК
Уайнсбург, Огаё :: Андерсон Шервуд
Страница: 169 из 225Он предназначался для продажи, как, впрочем, и вешалки для пальто, и патентованные пуговицы для подтяжек, и банки с кровельной краской, и бутылки с лекарством от ревматизма, и суррогат кофе. Все эти товары терпеливо старались привлечь внимание публики.
Хозяин магазина, Эбенезер Каули, на которого из уст коммивояжера сыпался целый ворох слов, был высокий, тощий и грязный старик. С его костлявой шеи свисал большой зоб, прикрытый сверху седой бородой. На нем был долгополый сюртук фасона "Принц Альберт", который он купил еще перед свадьбой. Прежде чем заняться торговлей, Эбенезер был фермером. В те времена он облачался в свой сюртук лишь по воскресеньям, идя в церковь, да по субботам, отправляясь в город за покупками. Когда он продал ферму, чтоб заняться торговлей, то стал носить сюртук не снимая. С годами сюртук от старости побурел и покрылся жирными пятнами, но Эбенезер всегда чувствовал себя в нем нарядно одетым и готовым к деловому дню.
В торговле Эбенезеру не везло, как не везло ему и на ферме. Все же он кое-как перебивался. Семья его, состоявшая из дочери, которую звали Мэйбл, и сына Элмера, жила на втором этаже над магазином. На жизнь им хватало. Дело было не в деньгах. Несчастье Эбенезера заключалось в том, что всякий раз, когда заезжий коммивояжер появлялся на пороге, лавочника охватывал страх. Он стоял за прилавком и покачивал головой: боялся, что заупрямится и упустит товар, который можно было бы сбыть, или, наоборот, что не устоит и в минуту слабости накупит вещей, которые потом не продашь.
Хозяин магазина, Эбенезер Каули, на которого из уст коммивояжера сыпался целый ворох слов, был высокий, тощий и грязный старик. С его костлявой шеи свисал большой зоб, прикрытый сверху седой бородой. На нем был долгополый сюртук фасона "Принц Альберт", который он купил еще перед свадьбой. Прежде чем заняться торговлей, Эбенезер был фермером. В те времена он облачался в свой сюртук лишь по воскресеньям, идя в церковь, да по субботам, отправляясь в город за покупками. Когда он продал ферму, чтоб заняться торговлей, то стал носить сюртук не снимая. С годами сюртук от старости побурел и покрылся жирными пятнами, но Эбенезер всегда чувствовал себя в нем нарядно одетым и готовым к деловому дню.
В торговле Эбенезеру не везло, как не везло ему и на ферме. Все же он кое-как перебивался. Семья его, состоявшая из дочери, которую звали Мэйбл, и сына Элмера, жила на втором этаже над магазином. На жизнь им хватало. Дело было не в деньгах. Несчастье Эбенезера заключалось в том, что всякий раз, когда заезжий коммивояжер появлялся на пороге, лавочника охватывал страх. Он стоял за прилавком и покачивал головой: боялся, что заупрямится и упустит товар, который можно было бы сбыть, или, наоборот, что не устоит и в минуту слабости накупит вещей, которые потом не продашь.