JК
Уайнсбург, Огаё :: Андерсон Шервуд
Страница: 39 из 225Джордж подумал, что она, наверно, потерла нос пальцем, когда возилась с кастрюлями.
Молодой человек нервно засмеялся.
- Тепло, - сказал он. Ему хотелось дотронуться до нее. "Не очень-то я смелый", - подумал он. Только тронуть складки заношенного ситцевого платья, решил он, и то было бы острым наслаждением.
Она начала ломаться.
- Ты думаешь, ты лучше меня. Не увертывайся, я догадалась, - сказала она, придвигаясь поближе.
Из Джорджа Уиларда потоком хлынули слова. Он припомнил, каким взглядом поглядывала на него эта девушка, когда они встречались на улице, и подумал о ее записке. Сомнения покинули его. Он знал, какие слушки о ней ходят по городу, и это придавало ему уверенности. Он стал чистым самцом, беззастенчивым и напористым. В сердце у него не было к ней сочувствия.
- Да брось ты, ничего не случится. Никто ничего не узнает. Откуда им узнать? - убеждал он.
Они пошли по узкому кирпичному тротуару, из трещин которого росла высокая трава. Кое-где кирпичей недоставало, тротуар был выщербленный и шершавый. Он взял ее за руку - тоже шершавую, но показавшуюся ему восхитительно маленькой.
- Мне далеко нельзя, - сказала она, и ее голос был спокоен, невозмутим.
Они перешли по мосту узкий ручеек и миновали еще один незастроенный участок, где росла кукуруза. Улица кончилась.
По тропинке вдоль дороги им пришлось идти гуськом. Дальше начался ягодник Уилла Овертона, и там был штабель досок.
Молодой человек нервно засмеялся.
- Тепло, - сказал он. Ему хотелось дотронуться до нее. "Не очень-то я смелый", - подумал он. Только тронуть складки заношенного ситцевого платья, решил он, и то было бы острым наслаждением.
Она начала ломаться.
- Ты думаешь, ты лучше меня. Не увертывайся, я догадалась, - сказала она, придвигаясь поближе.
Из Джорджа Уиларда потоком хлынули слова. Он припомнил, каким взглядом поглядывала на него эта девушка, когда они встречались на улице, и подумал о ее записке. Сомнения покинули его. Он знал, какие слушки о ней ходят по городу, и это придавало ему уверенности. Он стал чистым самцом, беззастенчивым и напористым. В сердце у него не было к ней сочувствия.
- Да брось ты, ничего не случится. Никто ничего не узнает. Откуда им узнать? - убеждал он.
Они пошли по узкому кирпичному тротуару, из трещин которого росла высокая трава. Кое-где кирпичей недоставало, тротуар был выщербленный и шершавый. Он взял ее за руку - тоже шершавую, но показавшуюся ему восхитительно маленькой.
- Мне далеко нельзя, - сказала она, и ее голос был спокоен, невозмутим.
Они перешли по мосту узкий ручеек и миновали еще один незастроенный участок, где росла кукуруза. Улица кончилась.
По тропинке вдоль дороги им пришлось идти гуськом. Дальше начался ягодник Уилла Овертона, и там был штабель досок.