Убийство Михоэлса   ::   Левашов Виктор

Но умело скрывал это за благожелательной улыбкой маленьких, с еле уловимой азиатчинкой глаз за стеклами профессорского пенсне, за выражением благодушия на аккуратном лице - лице справного вятского мужичка, выбившегося в люди сына приказчика.

Ждал, что скажет Михоэлс. Он умел ждать. И умел слушать.

- Был один случай, он не выходит у меня из головы, - проговорил Михоэлс, бережно возвращая драгоценный фарфор на поднос. - Мы выступали в одном из ташкентских госпиталей. Мне рассказал эту историю раненый артиллерист, политрук. У него в дивизионе был командир батареи, кубанский казак. А другой командир батареи - еврей из-под Витебска. Однажды казак, подковыривая еврея, сказал: если вы такой великий народ, почему же у вас своей музыки нет? Тот пожаловался политруку. Политрук вызвал казака, сказал: смотри, так-перетак, если я еще хоть раз это услышу...

- Из этого следует, что политработники Красной Армии пресекают подобные разговоры, - заметил Молотов.

- Да, - согласился Михоэлс. - Но меня в этом интересует другое. То, что кубанский казак не знает, что у евреев богатейшее музыкальное наследие, это полбеды. А вот то, что этого не знает сам еврей, - это, по-моему, гораздо серьезней. А то, что он спор на культурные темы решает с помощью политрука, - это вообще черт знает что.

- Имела эта история продолжение?

- Нет. В расположение дивизиона прорвались немецкие танки. Оба командира батарей погибли. И казак. И еврей. Политруку в этом бою оторвало ногу.