Угодило зернышко промеж двух жерновов   ::   Солженицын Александр Исаевич

Всё-таки и над такой нелюдской затеей Божья милость!" А страшнее города - не знаю. В клетке номера, и опять под охраной полиции, я и остался запертый до того часа, когда меня спустят в лифте сразу пред новую публику, на новый банкет держать следующую речь. Без воздуха и с этим постоянным сатанинским видом из окна, положение - вполне арестантское, не позавидуешь политическим деятелям. И нью-йоркскую речь* я произнес, 9 июля, с той же страстью и уверенностью, ощутимо доставая копьём до пасти и боков моего природного Дракона, чувствуя, как местами пробивает и вонзается. Добавляя, чтбо ещё коммунистам не досказано. (Профсоюзы издбали те речи тиражом 11 миллионов экземпляров, а КГБ именно с того времени и начало стряпать против меня злобную псевдобиографию - чеха Ржезача, с помощью ростовских и иных гебистов.) На другой день я проводил Алю снова на швейцарский самолёт, в Цюрих, - а сам ещё всё не мог кончить выступать, накидывали на меня новые петли. В воскресенье выступил в самой смотримой политической телевизионной передаче "Встреча с прессой" (но и в эти полчаса умудрились нас, оказывается, прервать рекламой бюстгальтеров). Я ожидал с корреспондентами большого боя и оспорения, но прошло мало интересно**. Все четверо в ряд важно сидели и пузырились в глубокомыслии, когда подходило им задать вопрос. Всё же пытались - сбить меня со сказанного в речах. Ощущение было, что видят во мне - врага.