Угрюм-река   ::   Шишков Вячеслав Яковлевич

 — крикнул «сам» и благодушно засопел.

— Это уж ты по два носи! Дай по четыре, либо, для ровного счета, по пяти.

Когда все было сделано, он швырнул броском две сотенные бумажки, сел на пол:

— Уйди, орда! — и стал наматывать бархат на свои грязнейшие прелые лапы, напялил чирки-бахилы, притопнул:

— Прочь, деревня! Иван Пятаков жалаит в кабак патишествовать… Кто вина жрать хочет, все за мной!.. Гуляй наша!..

И, задрав вверх козью бороду, пошел на берег. Длинные полосы бархату, вылезая из бахил, ползли вслед мягкими волнами. Удивленные примолкшие покупатели враз все заговорили, засмеялись.

— Ну, и кобылка востропятая!

— Вот какие народы из тайги выползают. Прямо тысячники… — сказал «сам» мягким масленым тенорком. — А к утру до креста все спустит… Смее-ешной народ…

До самой ночи гудела ярмарка. Но купец Груздев затворил магазин рано.

— Почин, слава те Христу, добер. Надобно и отдохнуть. Ну-ка, чайку нам да

закусочки.., с гостеньком-то, — скомандовал он и взял Прохора за руку. — Пойдем, молодчик дорогой, ко мне в берлогу… Знакомы будем… Так, стало быть, по коммерческой части? Резонт. Полный ре-зонт, говорю. Потому, купцу везде лафа. И кушает купец всегда пироги с начинкой да со сдобной корочкой. Ну, и богу тоже от него полный почет и уваженье.

Из мануфактурного отдела они через коломянковые расшитые кумачом драпировки прошли во вторую баржу: «бакалею и галантерею» .