JК
Угрюм-река :: Шишков Вячеслав Яковлевич
Страница: 4 из 253Ибрагим всеможет. И Прохор, вздохнув, повеселел.
Он отворил дверь и задержался у порога. В комнате человек пять его товарищей, гимназистов. Ибрагим правил бритву, что-то врал веселое: гимназисты хохотали.
Прохор поманил Ибрагима, вместе с ним вышел в соседнюю комнату, притворил дверь. Чуть не плача, стал рассказывать. Он ходил взад-вперед, губы его прыгали, руки скручивали и раскручивали кончик ремня. У Ибрагима черные глаза загорались.
— Я за ним… Он от меня… Я выхватил нож…
— Мададэц!.. Далшэ…
— Я его вгорячах ножом… — упавшим голосом сказал Прохор.
— Цх! Зарэзал?.. — радостно вскричал черкес.
— Нет, ранил…
— Дурак!
— Я его тихонько.., перочинным ножичком, маленьким, — оправдывался Прохор.
— Дурак! Кынжал надо… Вот, на!.. — горец сорвал со стены в богатой оправе кинжал и подал Прохору. — Подарка!
— Да что ты, Ибрагим… — сквозь слезы проговорил Прохор. — Меня исключат… Ты посоветуй.., как быть?.. — Он опустился на табурет, сгорбился. — Главное, фуражка… По фуражке узнают…
— Плевать! Товарища-кунака защищал, себя защищал. Рэзать нада! Трусить нэ нада… Джигит будэшь!..
На громкий его голос один за другим входили гимназисты.
— Ружье тьфу! Кынжал — самый друг, самый кунак!.. — крутил горец сверкающим кинжалом. — Ночью Капказ едем свой сакля… Лес, луна, горы. Вижу — бэлый чалвэк на дороге.
Он отворил дверь и задержался у порога. В комнате человек пять его товарищей, гимназистов. Ибрагим правил бритву, что-то врал веселое: гимназисты хохотали.
Прохор поманил Ибрагима, вместе с ним вышел в соседнюю комнату, притворил дверь. Чуть не плача, стал рассказывать. Он ходил взад-вперед, губы его прыгали, руки скручивали и раскручивали кончик ремня. У Ибрагима черные глаза загорались.
— Я за ним… Он от меня… Я выхватил нож…
— Мададэц!.. Далшэ…
— Я его вгорячах ножом… — упавшим голосом сказал Прохор.
— Цх! Зарэзал?.. — радостно вскричал черкес.
— Нет, ранил…
— Дурак!
— Я его тихонько.., перочинным ножичком, маленьким, — оправдывался Прохор.
— Дурак! Кынжал надо… Вот, на!.. — горец сорвал со стены в богатой оправе кинжал и подал Прохору. — Подарка!
— Да что ты, Ибрагим… — сквозь слезы проговорил Прохор. — Меня исключат… Ты посоветуй.., как быть?.. — Он опустился на табурет, сгорбился. — Главное, фуражка… По фуражке узнают…
— Плевать! Товарища-кунака защищал, себя защищал. Рэзать нада! Трусить нэ нада… Джигит будэшь!..
На громкий его голос один за другим входили гимназисты.
— Ружье тьфу! Кынжал — самый друг, самый кунак!.. — крутил горец сверкающим кинжалом. — Ночью Капказ едем свой сакля… Лес, луна, горы. Вижу — бэлый чалвэк на дороге.