JК
Укрощение тигра в Париже :: Лимонов Эдуард
Страница: 294 из 348)
— Ит из гуд фор ю, [15] — ответил Фернан по-английски, с сильным насмешливым акцентом.
Писатель выпил содержимое бокала и запил вином. Адель стала рассказывать Наташке, как Фернан уснул с горящей пушкой гашиша, отключившись, и как сгорела квартира Адель, а Фернан, невредимый, проснувшись от удушья, только и успел схватить полуопаленного уже кота и выскочил из квартиры на лестницу…
Все дальнейшие события, происшедшие впоследствии на вернисаже Генриха, были позднее сложены писателем из кусочков. Так письмо, разорванное странным типом на улице в ветреную погоду, бывает подобрано досужим старичком, начитавшимся полицейских романов, принесено в дом и собрано на столе. Большая часть письма отсутствует, зияют дыры, несколько кусок совершенно некуда деть. Они лишние.
Писатель помнил, как он пошел в туалет, держась за корабельные канаты. И помнит, что в туалет к нему, смеясь, ворвалась Наташка. И что они пытались ебаться туалете, но не смогли. Пытались найти свои пальто среди множества одежд других людей, но не сумели. Оба упали на лестнице, возвращаясь в зал. Смеялись. Чувствуя на себе взгляды общества, долго и неуклюже прощались с помутневшим и превратившимся в шевелящее губами пятно Генрихом. Из угла, помнит писатель, приходили отрицательные взгляды, посылаемые какой-то женщиной, возможно, экс-женой Генриха. Возможно, другой женщиной.
— Ит из гуд фор ю, [15] — ответил Фернан по-английски, с сильным насмешливым акцентом.
Писатель выпил содержимое бокала и запил вином. Адель стала рассказывать Наташке, как Фернан уснул с горящей пушкой гашиша, отключившись, и как сгорела квартира Адель, а Фернан, невредимый, проснувшись от удушья, только и успел схватить полуопаленного уже кота и выскочил из квартиры на лестницу…
Все дальнейшие события, происшедшие впоследствии на вернисаже Генриха, были позднее сложены писателем из кусочков. Так письмо, разорванное странным типом на улице в ветреную погоду, бывает подобрано досужим старичком, начитавшимся полицейских романов, принесено в дом и собрано на столе. Большая часть письма отсутствует, зияют дыры, несколько кусок совершенно некуда деть. Они лишние.
Писатель помнил, как он пошел в туалет, держась за корабельные канаты. И помнит, что в туалет к нему, смеясь, ворвалась Наташка. И что они пытались ебаться туалете, но не смогли. Пытались найти свои пальто среди множества одежд других людей, но не сумели. Оба упали на лестнице, возвращаясь в зал. Смеялись. Чувствуя на себе взгляды общества, долго и неуклюже прощались с помутневшим и превратившимся в шевелящее губами пятно Генрихом. Из угла, помнит писатель, приходили отрицательные взгляды, посылаемые какой-то женщиной, возможно, экс-женой Генриха. Возможно, другой женщиной.