Укрощение тигра в Париже   ::   Лимонов Эдуард

Единственно, чему она выучилась от дрессировщика (а может быть, это дрессировщик выучился не раздражать тигра?), — вела себя, являясь, тише, менее агрессивно и, разбросав одежду по полу, обычно сразу же плюхалась в постель. На следующий день, однако, она уверенно нападала, утверждая, что это он виноват в том, что она приходит «поддатая» и на рассвете.

— Мне скучно! — не жаловалась, как прежде, но утверждала преступница. — Утром ты встаешь, я еще сплю. Ты уходишь в другую комнату и закрываешь дверь. В четыре ты включаешь БиБиСи, и я слышу шумные вздохи — ты делаешь гимнастику. Через сорок пять минут ты открываешь дверь и говоришь: «Ну что, пообедаем?» В сущности только во время приготовления и поглощения обеда мы и общаемся. Всего несколько часов. После обеда, если у тебя есть настроение, ты говоришь: «Ну что, пойдем в постель?» Мы никуда не ходим, я ничего не вижу. Разве это жизнь, Лимонов? Я не хочу так больше жить.

Он возражал, что это, да, жизнь, что все другие пары живут точно так же, и хуже.

— А если бы я ходил каждый день на работу, в офис или на завод?.. — спрашивал он риторически.

— Я бы с тобой не жила!

Самым сильным его доводом было утверждение, что он все вечера свободен, и это только потому, что она занята все вечера, они никуда не могут ходить.

— Становись рок-стар, тогда большинство твоих вечеров будет свободно!

— Если я стану рок-стар, мы еще реже будем друг друга видеть!

Писатель редко ходил куда-либо.