Улав, сын Аудуна из Хествикена   ::   Унсет Сигрид

Воспоминание об этом вдруг сразу придавило его, привело в уныние, он почувствовал себя бесконечно усталым.

Он вспоминал свой сон — как давно это было, когда они шли рядом по берегу ручья, спускались вниз по косогору в селение! И вот она умерла — всего лишь три недели тому назад, но сколько воды утекло с тех пор!

Он почувствовал, как рыдание сдавило ему горло, под воспаленными веками скопились слезы, а он стоял и неотрывно смотрел туда, где луна одною-единственной искоркой горела, почти скрывшись за лесом. Ему хотелось наконец выплакаться, ведь он не плакал, когда она умирала, и после ее смерти. А прежде… Те два-три раза, когда ему случалось лить слезы уже взрослым, он плакал безудержно, как ни старался овладеть собою, рыдания душили его, и он не мог удержать слезы. А сейчас, в эту ночь, когда он сам хотел выплакаться в одиночестве, чтобы никто не видел его, у него лишь до боли сжимало горло да редкие скупые слезинки стекали по лицу, застывая на ветру.

Поближе к весне он уедет куда-нибудь, вдруг пришло ему в голову. Невмоготу ему будет оставаться в Хествикене до самого лета.

Луна совсем пропала за оглядьем, и свет над лесом побледнел и исчез. Улав повернулся и пошел вниз к дому.

Шаря в темноте, он понял, что Эйрик растянулся поперек кровати и перегородил ее от стенки до самого края.

Ему не захотелось трогать мальчика — может быть, потому, что ему было жаль его тревожить, а может, просто ему неприятно было спать рядом с ним в эту ночь.