Улей   ::   Села Камило Хосе

— Мама…

— Что, доченька?

— Я должна сделать тебе признание.

— Ты? Ох, малышка, не смеши меня!

— Нет, мам, я серьезно говорю — я должна сделать тебе признание.

У матери слегка задрожали губы, но, чтобы это заметить, надо смотреть очень внимательно.

— Говори, дочка, говори.

— Я… Я не знаю, хватит ли у меня храбрости.

— Нет, дочка, говори, не будь скрытной. Вспомни, недаром говорят, что мать — лучшая подруга, лучшая наперсница дочери.

— Ну, если так…

— Так говори же!

— Мама…

— Ну что?

Хулита вдруг как бы отдается порыву:

— Знаешь, почему от меня пахнет табаком?

— Почему?

Мать едва дышит от волнения, кажется, еще секунда, и она задохнется.

— Потому что я сидела рядом с мужчиной, а этот мужчина курил сигару.

Донья Виси облегченно вздохнула. Долг, однако, велел ей сохранять строгий вид.

— Ты сидела?

— Да, я,

— Но…

— Нет-нет, мама, ты не бойся. Он очень хороший.

Девушка принимает мечтательную позу, ну, точно поэтесса.

— Очень, очень хороший!

— И порядочный? Помни, дочь моя, это основное.

— Да, мама, и порядочный.

Дремлющий червячок сладострастия, который гнездится и в сердцах стариков, зашевелился в груди доньи Виси.

— Что ж, доченька, не знаю, что и сказать тебе. Да благословит тебя Бог…

Ресницы Хулиты еле приметно дрогнули — никакой прибор не уловил бы их движения.

— Спасибо, мама.