Страница:
272 из 422
И всех продала одна из наробраза. Ее взяли первой.
Валька пообещал разузнать о цивильных, имеющих доступ в тюрьму. Через несколько дней приметили весьма ненадежное лицо — парикмахершу, которая путалась с военными. Вместе с ребятами, оставшимися на воле, Рудой часами вел наблюдение за парикмахершей и ее соседями, заводил с ними знакомства, исподволь выспрашивал о житье-бытье королевы бритвы и помазка. В кресло захудалой парикмахерской то и дело усаживались клиенты, искавшие путей к сердцу толстушки. Одно неосторожное слово, фальшивый жест могли порвать и без того ненадежную паутину, какую плели новые друзья Рудого.
— Массаж?
— Сколько угодно, дорогая. Всю жизнь мечтал, чтобы такие нежные ручки...
— Не болтайте глупости.
— Не глупости это вовсе. Я давно слежу за вами.
— Следите? Вот еще чего недоставало! Что вы, полицай какой? А я вас, например, первый раз вижу. Вот уж клиентура...
Ее пухлые пальцы привычно шлепали по щекам, пощипывали их, втирали крем в обветренные скулы — ему делали массаж впервые в жизни — а он лихорадочно обдумывал дальнейший виток узора, что вывязывал вот уже несколько педель подряд.
— А ведь мы с вами встречались, — сказал Рудой, наконец решившись.
— Где же, дорогой?
— А там...
— Где?
— На Чернышевской. Вас Верой зовут.
Девушка приостановила работу, и зеркало отразило мгновенный испуг, шевельнувший ее подбритые брови. Но тут же пальцы ее снова забегали с удвоенным старанием.
|< Пред. 270 271 272 273 274 След. >|