Уста и чаша   ::   Диккенс Чарльз

- Юджин, - смеясь от всей души, обратился к нему Лайтвуд, когда они остались вдвоем, - как ты можешь говорить такие нелепости?

- Я в нелепом настроении, - изрек Юджин. - И сам я человек нелепый. Все вообще нелепо. Идем отсюда!

Мортимеру пришло в голову, что некая перемена, словно подчеркнувшая все, что было в Юджине своевольного, безрассудного и беззаконного, произошла с его другом за последние полчаса. Зная наизусть все его причуды, Мортимер заметил в нем что-то новое, какую-то натянутость, которая в то время вызвала в нем недоумение. Эта мысль мелькнула у него в уме и забылась; но много спустя ему пришлось вспомнить о ней.

- Вон где она сидит, видишь? - сказал Юджии, когда они остановились на берегу под откосом, где свистал и рвал ветер. - Это у нее светится огонь.

- Я загляну в окошко, - сказал Мортимер.

- Нет, не надо! - Юджин схватил его за плечи. - Незачем глазеть на нее. Пойдем к нашему почтенному другу.

Он повел Мортимера к сторожевому посту, и оба они, став на четвереньки, заползли под лодку; после воющего ветра и неприютной тьмы там оказалось гораздо уютнее, чем они думали.

- Господин инспектор дома? - прошептал Юджин.

- Я здесь, сэр.

- А наш приятель трудится в поте лица вон на том углу? Отлично. Что у вас было?

- Его дочь выходила на улицу: ей показалось, будто отец ее зовет; а может, это был просто знак, чтобы он держался подальше. Может быть и так.

- Могло быть и "Правь, Британия", да только не было, - пробормотал Юджин. - Мортимер!

- Я здесь! (Он лежал по другую сторону инспектора.