Уста и чаша   ::   Диккенс Чарльз

- Нас четверо, и все наши фамилии написаны на дверях темной дыры, именуемой "апартаментами", - сказал Юджин, - и каждый из нас владеет четвертой частью конторского мальчика -Касим-бабы в пещере разбойников, и этот Касим-баба единственный порядочный человек из всей компании.

- Я живу в полном одиночестве, - сказал Мортимер, - подниматься ко мне надо по ужасной лестнице; окна выходят на кладбище, и мне одному полагается целый мальчишка, которому нечего делать, разве только любоваться этим кладбищем, - и что из него выйдет в зрелом возрасте - решительно не представляю себе. О чем он думает, сидя в этом грачином гнезде; замышляет убийство или подвиг добродетели, получится ли из него после этих уединенных размышлений что-нибудь на пользу ближним или, наоборот, во вред, - вот единственная крупица интереса, какую можно усмотреть с профессиональной точки зрения. Дай-ка мне огня! Спасибо.

- А идиоты еще толкуют насчет энергии, - сказал Юджин слегка в нос, откинувшись назад, сложив на груди руки и раскуривая сигару с закрытыми глазами. - Если есть во всем словаре на любую букву, от первой до последней, такое слово, которого я терпеть не могу, - это именно "энергия". Такая дикая условность, такая попугайная болтовня! Черт бы их взял! Что же мне, выскочить, что ли, на улицу, схватить за шиворот первого встречного богача, встряхнуть его хорошенько и приказать: "Судись немедленно, собака, и нанимай меня в адвокаты, а не то тут же тебе крышка!" А ведь это и есть энергия.

- Именно так и я смотрю на дело.