Уста и чаша   ::   Диккенс Чарльз

- А мне кажется, - с улыбкой заметила Бетти, - что вы и есть благородная дама, по-настоящему благородная, иначе и быть не может. Но только я ничего от вас взять не могу, дорогая моя. Никогда ни у кого не брала. Не то чтоб я была неблагодарная, а только мне больше нравится самой заработать.

- Ну, ну! - ответила миссис Боффин. - Я ведь говорила о пустяках, иначе не позволила бы себе этого.

Бетти поднесла к губам руку своей гостьи в знак признательности за такой деликатный ответ. Держалась она удивительно прямо, и удивительно твердый был у нее взгляд, когда, глядя в лицо гостье, она продолжала свое объяснение:

- Если бы я могла оставить у себя милое мое дитя, не боясь, как всегда боюсь, что его постигнет та судьба, о которой я вам говорила, я бы никогда с ним не рассталась, даже вам не отдала бы! Ведь я люблю его, люблю, люблю! В нем я люблю мужа, давным-давно умершего; в нем я люблю моих давно умерших детей; в нем я люблю давно прошедшие дни юности и надежды. Я не могла бы продать эту любовь, а потом глядеть вам в глаза, в ваше доброе, милое лицо. Это я дарю по доброй воле. Мне ничего не надо. Когда силы мне изменят, я буду рада умереть спокойно и скоро. Я стояла между моими умершими и тем позором, о котором я вам говорила, и все они были от него избавлены. В моем платье, - тут она положила руку на грудь, - зашито ровно столько, сколько нужно на похороны.