Узбекский барак   ::   Черняков Юрий

Наверняка сказывалась накопившаяся усталость доктора Фролова. Отдельные эпизоды, однако, были четкими, поскольку Игорь Андреевич их не забывал.

Мать торопилась, тащила его, больно сжимая руку. Перед глазами расплывалось от слез, но он узнал, едва началось это запечатление, все те же бараки, следы гусениц и провода на покосившихся столбах, обвисшие под тяжестью низкого серого неба.

Издалека слышен рев и вой танковых двигателей. Когда это было? Судя по всему, война уже закончилась - инвалидов и пленных почти не видно.

Они шли по центральной улице М-ска. Здесь несколько каменных домов, увешанных красными флагами и портретами. Похоже, это канун октябрьских праздников. Теперь они шли мимо нелепого городского фонтана. У амуров - их еще четыре - отломаны детородные органы, а русалкам, наоборот, пририсованы.

Он перестает хныкать, глазеет по сторонам, и мать останавливается. Она встряхивает его руку, усаживает на скамью, садится рядом. Сейчас он вплотную видит лицо матери - по-прежнему привлекательное, исхудалое, нервное, с ранними морщинами.

- Ты видишь этот дом? - мать показывает на дом дирекции. На его стенах, в местах, где отвалилась штукатурка, проглядывал красный кирпич.

Он прерывисто вздохнул, как после долгого плача.

- Ты бы хотел там жить?

- Да... - кивнул он.

- Там только что освободилась большая, теплая и сухая комната! - Мать говорила негромко, оглядываясь по сторонам.